Все же от Бога, Иисусом Христом примирившего нас с Собою и давшего нам служение (диаконию – греч.) примирения… (2Кор.5:18). Судьбы мiра, судьба мира в мiре определяются, как и всегда это было в истории, совместным (синергийным – греч.) действием воли Божественной и воли человеческой. Вопросы войны и мира при современных средствах разрушения сегодня особенно остры для всего человечества.
От того, каким образом отдельный человек, люди-соработники на ниве Божией (1 Кор. 3:9), и все человечество в целом поведет себя, зависит и наше настоящее и наше будущее в перспективе конечного (эсхатологического) замысла Творца. Нежелание отвечать на актуальные вопросы жизни и истории является проявлением безответственности пред Лицем однажды Спросившего: «Где ты, Адам?» (Быт. 3:9). Это было бы непризнанием реальности Боговоплощения и конечного смысла истории, как о нем свидетельствовали отцы Церкви: «Сын Божий становится сыном человеческим, чтобы сын человеческий стал сыном Божиим» (Ириней Лионский).
Можно сказать, что вся мировая история направлена к тому, чтобы в конечной полноте времен соединить под главою Христом небесное и земное (Еф.1:10). Христос есть мир наш (Еф. 2:14), и Он призывает нас к примирению (Мк. 9:50). Но понятие «мира в мiре» очень не просто. Оно включает в себя много разных аспектов. Здесь и любовь, и сострадание, и готовность к покаянию и прощению. Настоящий мир достигается не беспринципным соглашательством, а — в Истине, «ибо, когда будут говорить: «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба» (1 Фес. 5:3).
Книга, изданная императором-антихристом (в пророческом видении В.С.Соловьёва) «Открытый путь к вселенскому миру и благоденствию», как и его проект объединения церквей, оказалась лживой2. Примирение, таким образом, может оказаться ложным. Мера неизбежного в земных условиях компромисса остается открытым вопросом.
* * *
Путь к миру и примирению начинается с души человека. Священная история Ветхого Завета дает примеры такого примирения. Примиряются Иаков и Исав (Быт. 33:1-14), примиряется Иосиф с братьями (Быт. 46:1 – 47:12). Но в примирении нуждаются и целые страны, как социальные субъекты истории. Не случайно уже Законом Ветхого Завета предписывалось во время войны сначала искать пути к миру (Втор. 20:10; Суд. 11:12 и далее). Во время войны с Мадианитянами Гедеон сооружает жертвенник Господу и называет его Господь — Мир (евр. Иегова Шалом — Суд. 6:24).
Со временем в христианской традиции была даже выработана концепция справедливой войны (Августин, Гуго Гроций). Основная идея здесь: минимизация зла и максимизация добра, сохранение возможности примирения в данных конкретных условиях, когда невозможно достижение идеального разрешения конфликта.
Во время войн и междоусобий в эпоху средних веков существовал обычай под названием Мир Божий (Pax Dei), когда во время церковных праздников прекращались военные действия. Папа Урбан II на церковном соборе в Клермоне в 1095 г. провозгласил Мир Божий обязательным для всего христианства; позже это решение было закреплено в виде канона (церковного закона). В России князь Владимир Мономах уговаривал князей не проливать христианской крови в Великий пост. Конечно, приостановка военных действий это еще не примирение, но все же шаг к нему.
Таким образом, и во время войны было осознание ее недолжности, и мир оставался главной целью.
Именно в христианскую эпоху заповедь о мире становится непреложной, со времени Нового Завета и Боговоплощения Христа, «ибо Он есть мир наш» (Еф.2:14). В сжатой форме суть Евангельского благовестия выражена в словах: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин.3:16). Апостол Иоанн ещё более краток: «Бог есть любовь» (1Ин.4:8). Там, где любовь – там мир. Естественно, что в церковном понимании понятие «мир» настолько значимо, что не может быть представлено в качестве однозначной альтернативы войне — оно неизмеримо шире.
Согласно Библии, мир — это некое новое качество мiроздания, это, прежде всего, осуществление Завета, т. е. мир с Богом, с самими собой и с природой (космосом). Мир — это и альтернатива конфликту, не только войне. Война же — насильственное разрешение конфликта. Даже не разрешение, а «решение» только одной из сторон, принятое с целью уничтожить или подавить другую. По крайней мере, так было до того момента, пока действительной угрозой для человечества не стала война иная — война ядерная.
Век атомных и ядерных испытаний перевернул представления о войне и затемнил представление о мире. Разве мир — это только жизнь без войны? Или судорожное «равновесие страха» (ядерное сдерживание) — разве это тот мир, к которому призывает Господь?
Церковь осознает свою ответственность за мир и ежедневно свидетельствует о том молитвами «о мире всего мiра». Церковная молитва — это, образно говоря, «высший уровень» деятельности христианина. Но это не означает, что путь к миру не осуществляется на всех других возможных практических уровнях. Катастрофы, потрясения и вызовы ХХв. потребовали новой богословской рефлексии. Христиане всего мiра почувствовали новую ответственность за мир, который оказался столь беззащитным.
Стало складываться даже новое «богословие мира». Оно обратилось к человечеству со словами примирения, «потому что Бог во Христе примирил с Собою мiр, не вменяя людям преступлений их, и дал нам слово примирения» (2 Кор.5:19). Богочеловеческая природа Единой Христианской Церкви, хотя и разделенной на различные конфессии, двуедина. Церковь как и «Тело Христово» (Кол. 3, 11), «где нет ни эллина, ни иудея» (Еф.1, 23), и как видимая историческая, странствующая община верующих является «небом на земле», надмiрным образованием, и она обращается ко всей экумене, свидетельствуя о горечи и боли человеческих разделений.
Но можно ли проповедовать мир, будучи самим христианам разделёнными? Вопрос христианского единства остается открытым. Различные аспекты «богословия мира» нераздельно сопряжены с наиболее актуальными проблемами человеческих взаимоотношений на всех уровнях практической и умственной деятельности людей, больших и малых социальных групп.
«Стяжи дух мирен, и рядом с тобой спасутся тысячи», — сказал Серафим Саровский. Мир должен начинаться в душе человека. Социо-космический же уровень связан со взаимоотношениями социальных групп и с живой природой — также находится в проблемной сфере богословия мира, так как сегодня уже стало очевидным, что экологический кризис, охвативший все виды взаимодействия человека с окружающей средой, явился прямым следствием «насилия» человека над природой, механистическим отношением к ней как к «слепой силе».
Христианский подвижник Исаак Сирин писал в VI веке: «И спрошен был, что такое сердце милующее, и сказал: возгорение сердца у человека о всем творении, о человеках, о птицах, о животных и всякой твари. При воспоминании о них и при воззрении на них очи у человека исторгают слезы. От великой и сильной жалости, объемлющей сердце, и от великого терпения умиляется сердце его, и не может он вынести, или слышать, или видеть какого-либо вреда или малой печали, претерпеваемой тварью. А посему и о бессловесных, и даже о врагах истины, и делающих ему вред ежечасно со слезами приносит молитву, чтобы сохранились и были помилованы, а также и о естестве пресмыкающихся молится с великою жалостью, какая без меры возбуждается в сердце его до уподобления во всем Богу».
Без сострадательно-жалостливого отношения невозможно наше примирение с нашими братьями, как меньшими, так и нам равными. Но самым сложным уровнем является уровень взаимоотношения больших социальных и этнических групп, наций и суперэтносов между собой, так как именно он чреват войнами и глобальными катастрофами.
Обращение Церкви — это не только монолог с кафедры или амвона. «Богословию мира» присуще диалогическое начало, которое уже предполагает некоторое примирение, без которого невозможно даже сесть за один стол переговоров.
Христианское примирение не означает беспринципного соглашательства со злом этого мира. Христос сказал: «Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение; ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться, трое против двух, и двое против трех: отец будет против сына, и сын против отца; мать против дочери, и дочь против матери; свекровь против невестки своей, и невестка против свекрови своей» (Лк.12, 51-53). Здесь имеется в виду не разделение ради разделения, а разделение из-за различного отношения к Высшей истине.
Христос призывает к любви к врагам, но это не означает беспринципного братания. Христианину не подобает вражда, месть и злоба, он видит в каждом враге потенциального друга. Бог есть любовь, и Он призывает людей к любви. Истинный мир – это не только отсутствие войны. Это единство в Истине. Очень нелегко достигается это единство, духовного противостояния и концептуального осмысления здесь не миновать. Россия до сих пор не преодолела последствий Гражданской войны. Она продолжается в вялотекущей форме повсеместного неуважения к человеческой личности, сквернословия, агрессивности и преступности. Недавно установленные немногочисленные памятники героям Белого движения регулярно оскверняются. Новый праздник — «День согласия и примирения», назначенный на 7 ноября, остался непонятым большинством населения. Оказалось очень непростым найти общую почву и этические ценности для обретения нового единства. Праздник не состоялся и вскоре был отменён. Поиск оснований для национального примирения продолжается.
Когда Церковь в «пограничных ситуациях» всевозможных конфликтов говорит о мире, то она говорит не только о фактическом, но и о должном. Мир христианину не только дан, но и задан. Ответственность христианина побуждает его к постоянной активности, к жизни в постоянном служении миру. Необходимо, таким образом, наше деятельное участие в миротворчестве. Мiр продолжают раздирать конфликты, и даже в Святой Земле. Но тихие слова Христа: «Мир оставляю вам» (Ин. 14, 27) продолжают звучать, тревожа наши сердца каким-то еще неведомым обетованием счастья.
Игумен Вениамин (Новик)
