В последние пару месяцев коронавирусный стресс дает о себе знать. Уважаемые люди, почтенные богословы, предстоятели и иерархи церквей словно с цепи сорвались. И выдают на гора тонны заявлений и решений от которых буквально кровь стынет в православных жилах. Давно не писал, и за это время процесс полураспада православного мира и основ существования церковного организма пошел по нарастающей. Возникает трагическое и болезненное ощущение, что православной церкви, как мы ее знали, скоро не будет существовать.
Ощущение, разумеется, ложное. Как мы помним, в истории церкви были куда более серьезные трагедии, когда православные по вере епископы и священники оказывались в сугубом меньшинстве. Достаточно вспомнить св.Афанасия Великого, который оставался единственным епископом не-арианского толка в восточной части Империи. Все епископы того времени поддались арианской ереси! И вот этот человек оказался прав, несмотря на то, что по облыжным обвинениям был вынужден неоднократно спасаться бегством.
Вспомним приснопамятный Ферраро-Флорентийский собор 1439 года, установивший унию между православными церквями и римскими католиками. Тогда административный ресурс работал куда жестче, чем в Украине при Порошенко. За унию выступал сам император Византийской империи. Делегаты Собора в течение полугода были поставлены на голодный паек, и даже были вынуждены закладывать в ломбарды личные вещи, чтобы купить себе еды. Фактически, они стали заложниками большой политики и большинство представителей поместных церквей тогда подписали орос, который фактически ликвидировал православную церковь, подчиняя ее Риму. Среди не подписавших были: митрополит Марк Эфесский , митрополит Иверский Григорий из Грузии (притворился сумасшедшим), митрополит Нитрийский Исаакий, митрополит Газский Софроний и епископ Ставропольский Исаия (тайно бежал из Флоренции и позднее получил защиту брата императора). И вот это меньшинство в итоге оказалось право, и Марка Эфесского православные христиане чтут, как человека, который своей принципиальностью помог сохранить церковь. Ведь еще Иисус говорил, что врата ада ее не одолеют. А Он нас не обманывал.
Подобных историй за 2000 лет существования церкви было множество. И нет ничего удивительного в нынешнем кризисе. Да, существует вероятность, что под давлением Фанара (и Госдепа) часть церквей греческой традиции поддержат неканоническую структуру ПЦУ. И что? Останутся верные традиционной православной экклезиологии, не согласные с ее ползучей унией и крипто-папизмом. Хотя как это совместить в одном сознании — мне неведомо. С одной стороны явные шаг в сторону унии с Ватиканом у патриарха Варфоломея, в а с другой претензии на статус «восточного папы» и единоличного главы всего православного мира.
Не так давно вышло большое исследование, анализирующее процесс «папизации» Фанара. Как менялись формулировки томосов об автокефалиях. От безусловного признания патриаршего статуса Московской церкви в XVI веке, через условного ограничивающие (но допускающие в дальнейшем патриарший статус) формулы томосов Болгарской, Грузинской и Сербской церкви, к вассальному характеру более старой Элладской и новых Польской, Финляндской и церкви Чешских земель и Словакии (прежде всего в вопросах получения мира, без которого невозможна мистическая жизнь Церкви). И наконец к фактически «филиальному» статусу бесправной ПЦУ, которая более зависима от Фанара, чем формально «автономная» УПЦ, на деле имеющая полные права самоуправления, практически равные некоторым автокефальным поместным церквям.
При первой попытке урезать автокефалию Элладской Церкви Константинополь касается лишь вопросов мира, модерации внешних сношений и, рамочно, принципов формирования Синода. Впоследствии, на примере той же Сербской и Румынской Церквей, мы видим практически полноценное признание новых автокефальных Церквей как равных себе (за исключением предоставления им статуса Патриархата, что было сделано позже). Исходя из этого, опыт урезания автокефалии в элладском томосе можно было бы счесть несистемным эпизодом. В ХХ веке все меняется. Очевидно, что попытки через томосы минимизировать реальную независимость новых автокефальных Церквей, максимально подчинить их Фанару или, как минимум, поставить в зависимое положение связаны именно с вышеупомянутой утратой позиций этнарха, так как все они следуют за ликвидацией Османской империи. И являются они, по всей видимости, именно попыткой компенсации данных потерь.
По сути, признание полноценных автокефалий в ХХ веке от КПЦ получают лишь Болгарская и Грузинская Церкви. И то фактически речь идет уже о признании состоявшихся фактов: обе Церкви уже были самостоятельны каждая по 73 года (удивительное совпадение «стажа непризнания Фанаром»!). Кроме того, обе Церкви являлись старинными Патриархатами, некогда лишенными автокефалии в силу перипетий истории. В этих случаях Константинопольский престол претендует лишь на модерацию межцерковных отношений, и то в случае с Грузинской Церковью в форме рекомендации.
Но совсем иначе выглядит позиция Фанара по автокефалии новых Церквей: Польской, Албанской, Чешской и тем более Украинской. Здесь мы наблюдаем гораздо большие «обрезания» полномочий и закрепление рычагов влияния на внутреннюю жизнь этих Церквей.
Кроме того, наблюдается переосмысление самой роли Константинопольского патриарха и Константинопольской Церкви. Наглядно мы видим метаморфозу «первого среди равных» в «первого без равных». Сначала мы наблюдаем несомненную констатацию православного учения о Христе как Главе Церкви. Потом упоминание об этом плавно исчезает из документов, и вот в итоге в украинском томосе мы наблюдаем на месте главы Церкви уже не Христа, а Константинопольский престол. Терминология, отображающая межцерковные отношения, также меняется в томосах: сначала КПЦ это и Сестра остальным Церквям, и Мать новых автокефальных Церквей, выделяемых из ее лона, потом она только Мать им. И вот в итоге она уже только Мать всем Церквям – без исключения для Церквей более древних, чем она сама, – а Сестрами друг другу являются лишь остальные Поместные Церкви.
И вот теперь Константинопольская Церковь – Мать всем Церквям, даже более древним, чем она сама!
Если в 1990 году в грузинском томосе Константинополь, как бы давая «новую автокефалию», признает древность автокефалии Грузинской Церкви, полученной ею от Антиохийской Церкви, то в 2018 году спикер Фанара архиепископ Телмисский Иов (Геча) говорит в интервью BBC:
«Другие Церкви, существующие в православном мире сегодня, – начиная от Православной Церкви в России, продолжая Церквями в Греции, Сербии, Румынии, Польше, Албании, Болгарии, Грузии, Чехословакии, – новые Церкви – не были подтверждены Вселенскими Соборами, это Константинополь дал им статус существования».
Сначала КПЦ не претендует на диаспоры остальных Церквей, но в 1922 году Синод Константинопольской Церкви принимает решение об «обязательном и исключительном» подчинении всей православной диаспоры. И вот мы видим отображение этих претензий и в томосах. Это новшество ХХ века.
Фактически мы видим поэтапное обесценивание значения автокефалии для Поместной Церкви и сведение его к автономии.
Как же реагировать нам, простым православным прихожанам и верующим канонической церкви на все эти нестроения? Трезвенно, спокойно, с твердой верой в то, что врата ада не одолеют церковь в 20-е годы XXI века, также как ариане не одолели ее в IV веке, а униаты не победили в веке XV-м. Богословы и иерархи, верные православию останутся. Они и сегодня есть. Например епископы Кипрской церкви, отказавшиеся поминать в качестве митрополита человека, который не имеет даже священнического сана по строгим православным канонам. Или президент кафедры теологии Университета Никосии, бывший декан и президент теологической школы Университета Салоник доктор Христос Ойконому, который прямо заявил, что законного священства у предстоятелей ПЦУ (кроме двух епископов, перешедших из УПЦ) — нет, а значит участвующие в таинствах не наследуют спасения и вечную жизнь. Жестко? Да. Но христианская богословская дискуссия не всегда строится по позднесоветскому принципу: «Мир, дружба, жевачка». Иногда нужно честно назвать проблему по имени, чтобы затем в духе братской любви искать ее разрешения. Но не через политические манипуляции, а в рамках канонов Святой Церкви.
Будут ли ждать украинских христиан новые преследования и гонения? Возможно Но именно в гонениях Церковь становится сильнее. Укрепляется и вера. Кто-то отпадет, но оставшиеся будут знать, что для них православие это не просто обрядность, это верность вере, однажды переданной святым. Которую мы призваны сохранить до возвращения Господа в славе.
Микола Зеленько
