Цель монашеской жизни всегда должна рассматриваться в контексте поиска Бога. Св. Бенедикт обращает к приходящим в общину вопрос о том, поистине ли они ищут Бога. В Индии, где находится наш бенедиктинский ашрам, процесс поиска Бога, начавшийся во времена Вед, породил множество различных форм монашеской жизни – в индуистской, буддистской и джайнской традициях. В нашем христианском ашраме мы стараемся совмещать традиционно-индийский ашрамовый образ жизни с западно-монашеским образом жизни, в особенности с тем его стилем, который был выработан в камальдолийской традиции. В XI в. св. Ромуальд основал особую форму монашества, в которой сочетались общинный и уединенный образы жизни, и также в своей жизни воплотил образ жизни евангельского, странствующего монаха. На наш взгляд каждый из этих путей обладает своим собственным достоинством.
Общинный образ жизни является основой для западной монашеской традиции. Как мы знаем, после Пятидесятницы христианская община жила, основываясь на учении апостолов, в совместном преломлении хлеба и молитве. Впоследствии это всегда рассматривалось как основная модель для монашества. В Индии, с другой стороны, всегда присутствовал акцент на уединенном способе жизни. Сам по себе индуизм является в меньшей степени общинной религией, являясь скорее путем, имеющим множество ответвлений, с помощью которых та или иная личность достигает Бога. Этот особый характер выражается в пути cанньясы, на котором происходит отречение от брака, собственности, имущества и всех человеческих привязанностей, с целью предания себя Богу в уединении. Именно санньяса является высшим идеалом в Индии.
Существуют, следовательно, глубокие различия в сердце каждой из религий. Христианство всегда сосредоточено на общинной жизни, будь то дом мирян или духовная община, и это, естественно, требует определенной организации и структуры. Индийская санньяса, с другой стороны, призывает к предельной свободе. В завершении посвящения, «дикши», учитель говорит новому санньясину: «Иди, сын мой, в свободе Духа, через бесконечное пространство сердца; иди за пределы всего».
Оказавшись в Индии христианский монах сталкивается с определенной проблемой. Как могут быть удовлетворены требования этих двух, различных образов монашеской жизни?
Может ли традиция св. Ромуальда дать ответ на этот вопрос? Ромуальд начал свой монашеский путь, как обычный бенедиктинец, но со временем почувствовал, что все больше и больше обращается к уединению. Не разрывая собственной связи с бенедиктинской традицией, он прежде всего посвятил себя уединенной молитве и преданности Богу в одиночестве. Возможно, именно эта модель является подходящей для современных монахов? Томас Мертон ощутил подобное призвание к монашескому пути, но вступив на него, он стремился к все большему уединению, в рамках своего монашества. Также и в восточной церкви, не испытавшей влияния св. Ромуальда, уединенная жизнь является высшей формой монашества.
За гранью этого вопроса о том, как могут соотноситься уединение и общинность, лежит намного более глубокий вопрос о природе молитвы.
Св. Бенедикт выстроил монашескую жизнь вокруг общинной молитвы и Lectio Divina, медитативного чтения Писания, как основной духовной дисциплины. Но литургическая молитва, молитва словесная и умственная ведет нас далее, к той области христианской традиции, которая выражена в «чистой молитве» Евагрия Понтийского. В чистой молитве наш ум идет дальше слов и мыслей, входя в непосредственное присутствие Бога. Именно в этой точке монашеская традиция запада приближается к восточной монашеской традиции, где целью полагается подняться над чувствами и разумом, войдя в глубину сердца – туда, где человеческая природа касается божественной.
Похоже, к чему-то подобному мы движемся в жизни нашего бенедиктинского ашрама. В качестве основы мы принимаем общую структуру монашеской жизни с общинной молитвой, чтением и обучением, повседневным трудом. Внутри же этой структуры каждый монах волен следовать внутреннему зову Духа, пребывая в безмолвии и уединении сердца, где Бог непосредственно присутствует. В этом глубинной центре мы присоединяемся к образу жизни восточных монахов и искателей Бога.
Таким образом, можно сказать, что ашрам является скорее не местом во внешнем мире, а внутренним пространством. Это пространство сердца – в Упанишадах оно называется пространством в «центре лотоса сердца» – и есть то, к чему жизнь в ашраме должна вести. Множество людей в сегодняшнем мире пребывают в поиске этого внутреннего пространства, этого места встречи с Богом. И только там, где весь образ жизни сосредоточен на поиске Бога, на поиске Его всем сердцем, это пространство может быть найдено.
о. Беда Гриффитс OSB
CamСаччидананда Ашрам (Ашрам Пресвятой Троицы) 1991 г.
Перевод: Альберт Захаров
