Женщины в священстве. То, что до сих пор не сделано в Римско-католической церкви, стало само собой разумеющимся в течение 25 лет после изменения подхода в Старокатолической церкви.
В белый понедельник (понедельник, следующий после Пятидесятницы) 1996 года более 1000 человек присутствовали на рукоположении первых женщин-священников. Места в старокатолической церкви Христа в Констанце не хватило, службу пришлось перенести во внутренний двор. Праздновали не только старокатолики, но и многие римо-католики и некоторые протестанты, например, епископ Мария Йепсен. Во время службы мы ощущали дух оптимизма. Тот факт, что посвящение было совершено в Пятидесятницу, многие истолковали как знак обновления, причем не только в старокатолической церкви.
Исторический обзор
Когда в 1960-х годах Международная старокатолическая конференция епископов (IBC) впервые столкнулась с вопросом о рукоположении женщин, она отреагировала негативно: полное общение с Англиканской церковью (с 1931 года) фактически предусматривало, что англиканские священники могут председательствовать на Евхаристии в старокатолической церкви — но рукоположенные англиканские женщины не должны были допускаться к этому, поскольку в старокатолических церквях не было рукоположенных женщин. В то время лидерское служение женщин казалось несовместимым с ожиданиями женщин, которые могли бы служить. То, что многие в то время не могли себе представить, изменилось в течение следующих двух десятилетий.
Когда в 1976 году МКБ сделала краткое заявление о том, что она не может, «в согласии с древней неразделенной Церковью, согласиться на сакраментальное рукоположение женщин в католический апостольский сан диакона, пресвитера и епископа», в ряде западноевропейских старокатолических церквей возникло противодействие этому: Ранняя Церковь знала женщин-дьяконов. Эта должность никогда не была официально упразднена собором или синодом, но стала не использоваться, сначала в Западной, а затем в Восточной церкви.
Ранняя Церковь знала женщин-дьяконов.
В 1982 году МБК открыла возможность постоянного диаконата для женщин (и мужчин); несколько лет спустя первые женщины были рукоположены в диаконы. Тем временем обсуждение перешло к священству. Она прошло гораздо более эмоционально. Поразительно, что верующие чувствовали ответственность за этот вопрос и не оставили аргументацию только богословам (в то время все еще в основном мужской группе). Через несколько десятилетий аргументация полностью изменилась: Если в 1970-х годах сторонникам рукоположения женщин приходилось обосновывать свою позицию, то с середины 1990-х годов это стали делать противники. В то время все аргументы за и против были на столе — они были собраны богословами из разных церквей. Ведь дискуссия о рукоположении женщин теперь разгорелась не только в протестантских церквях, но и в церквях католической традиции. Позиции по вопросу рукоположения женщин не совпадали с деноминационными линиями, а пересекали их. Таким образом, становится ясно, что не только аргументы из Библии и традиции, но и вопросы гендерной антропологии и понимания служения, а также экуменические соглашения и союзы церквей играют здесь фундаментальную роль.
Акценты, расставленные в аргументации отдельных старокатолических церквей, различались: в Германии подчеркивалось, что мужчина и женщина в равной степени являются образом Божьим; в контексте православно-старокатолической консультации староцерковный принцип, согласно которому Христос принял и искупил все человечество, рассматривался как вспомогательный. Обе линии аргументации подчеркивают равенство и взаимодополняемость мужчин и женщин и постулируют, что это делает полноту служения более заметной, чем когда в служении церкви представлен только один пол. Как и в некоторых средневековых юридических текстах, здесь также указывалось, что крещение является необходимым условием для получения других таинств, включая рукоположение. Важно отметить, что фундаментальная католическая теология служения, представленная старокатолической церковью, не была изменена включением женщин в служение.
Равенство и взаимодополняемость мужчин и женщин
Когда люди и церкви меняются, у них остается ощущение, что они остались прежними, то есть, что они «сохранили» то, что их действительно делает (= их идентичность). Замечательно развитие тех старокатолических церквей, которые открылись для рукоположения женщин (в диаконат и священство): Тот факт, что женщины могут быть католическими священниками, сегодня стал такой же частью старокатолического самоощущения, как и тот факт, что священнослужители могут быть женаты, который существует с 19 века. Теологические обоснования были разработаны в рамках католической теологии, которая понимает старокатолическую теологию как открытое предложение другим католическим теологиям.
Введение рукоположения женщин (диаконат и священство, в принципе также в епископат, даже если нет женщины-епископа) в Старокатолической церкви произошло после долгих синодальных дискуссий внутри и вне самой церкви. Это было решение целой поместной церкви, например, в Германии или в Швейцарии, которое заставило их встать на этот путь. Женщины в служении имеют разный опыт.
Новое направление
Как давний наблюдатель и человек, которого это коснулось, я следила за дискуссией с близкого расстояния с начала 1980-х годов. Я могу сказать, что в старокатолической церкви произошла смена менталитета. Это происходило на фоне социальных событий, но также и внутри Церкви, например, благодаря деятельности старокатолических женских ассоциаций в отдельных западноевропейских церквях, которые активно выступали не только за рукоположение женщин, но и за усиление (само)осознания женщин-мирянок. Ибо это очень важно: чтобы женщины осознали свою религиозную со-ответственность в церкви. Сильная, юридически закрепленная роль мирян с 19 века, полное право голоса женщин в церковных делах, которое развивалось с начала 20 века, были важными строительными блоками: Когда я изучала богословие в 1980-х годах, такие сильные светские женщины, которые сами не стремились к служению, но выступали за него, были важной поддержкой на моем пути к служению.
Сегодня они также являются служителями для женщин в общинах. Женщины и мужчины в сане нуждаются в такой поддержке со стороны (мужчин и женщин) мирян, чтобы осознать свое призвание к этому служению и знать, что их поддерживают, а также чтобы иметь возможность выполнять свои задачи в качестве священников на равных. Когда я начала изучать теологию в Бонне в 1981 году, я все еще училась как мирянка (что, кстати, совсем не казалось мне плохим), потому что служение еще не было открыто для женщин; сегодня путь женщин в служение гораздо более четко обозначен.
25 лет назад женщина в облачении у алтаря была чем-то необычным и неожиданным для ничего не подозревающих прихожан, но вскоре общины привыкли к этому. Таким образом, слово «священница», которое многие привыкли относить к римским весталкам-девственницам, стало повседневным термином в конце 20-го века, подобно тому, как несколькими десятилетиями ранее слово «пастор» относилось к протестантским служащим женщинам. В целом, в последние десятилетия внимание к языку возросло; например, несколько лет назад в немецкой старокатолической церкви рабочая группа пересмотрела каноническое право в отношении гендерно-приемлемого языка, что также является темой, которая еще далеко не полностью обсуждается в отношении литургии. Здесь женщины в священстве определенно дали понять, что все уже не может говориться так, как раньше. Так, на литургии рукоположения в понедельник Пятидесятницы мы намеренно оставили поручение Марии Магдалине «Иди к братьям твоим» в этом конкретном контексте — и это было замечено многими!
В последние десятилетия внимание к языку возросло.
Даже если богословие служения как такового не изменится, женщин в служении нельзя просто «вписать», не меняя систему. Это происходит не в виде землетрясения, а более тонко. Например, динамика в пасторской конференции меняется от полностью мужской коллегии к смешанной. Содержание также подвергается изменениям: Когда мы с рабочей группой готовили рукоположение в Констанце в 1996 году, быстро стало ясно, что литания святых, в которой были названы почти исключительно святые мужского пола, не подходит. Поэтому в ней нашлось место разным женщинам, например, Марии Магдалине как первой свидетельнице Воскресения, Святой Схоластике рядом с Бенедиктом Нурсийским, а также таким мистикам, как Хильдегарда Бингенская и Тереза Авильская. Некоторые вещи не меняются принципиально, они просто распределяются более гендерно-справедливо: Например, есть много мужчин и женщин, которые могут сочувственно слушать и сопровождать людей — и как служители могут обещать им Божье прощение или благословение.
Когда я совершала свою первую мессу, я делала это с ощущением того, что делаю что-то новое и в то же время что-то совершенно обычное. Такое впечатление сложилось и после 25 лет существования женщин-священников (и 34 лет существования женщин-дьяконов) в старокатолических церквях: Нормальность и новые начинания близки друг к другу — и так должно оставаться.
Анжела Берлис
— профессор древней католической истории и общей церковной истории, содиректор Центра компетенции по литургии. В 1996 году она стала одной из первых двух женщин, рукоположенных в сан старокатолического священника.
