Если Вы хотите понять, кто такой Бог, то я думаю, что одна из основополагающих тем — это опыт миграции.
Первый дом Бога — скиния — был передвижным, он следовал за израильтянами, когда они странствовали из Египта в Ханаан (Исход 40:34; Числа 1:47-53). Тема миграции продолжается и в жизни Иисуса, где Евангелие от Матфея рассказывает нам о том, что он бежал от политического насилия и провел большую часть своего детства в Египте (Матфей 2:13-23). Даже когда он возвращается в свою страну, в родном городе его не принимают, и ему «негде приклонить голову» (Матфея 8:20).
В сезон выборов мы иногда спрашиваем, кто Бог — демократ или республиканец, но истина более очевидна: Бог — иммигрант.
По мере того, как президентский избирательный цикл близится к завершению, один вопрос выделяется для меня как, возможно, определяющий вопрос кампании: иммиграция. В стране, которая считает себя христианской, около 55% людей хотят меньше иммиграции, согласно недавнему опросу Gallup. Всего за год это число выросло на 14%. Оба кандидата неустанно стараются показать, что в случае избрания на пост президента они будут «жесткими» на границе. Бывший президент Дональд Трамп обещал «массовые депортации»и пропагандировал такие крайне правые тезисы, как ремиграция- идея о том, что иммигрантов следует отправлять обратно в страны их происхождения. Вице-президент Камала Харрис утверждает, что она будет действовать на границе жестче, чем Трамп, и недавно обнародовала план по дальнейшему ограничению предоставления убежища.
Не так давно обе партии представляли совершенно разные взгляды на то, как решать проблему иммиграции в целом и нелегальных иммигрантов в частности. В 2012 году Бенита Вализ стала первым недокументированным человеком, выступившим на съезде основной партии. Администрация Обамы только что использовала свои исполнительные полномочия для создания программы «Отложенные действия для прибывающих детей», которая была призвана предотвратить депортацию тех, кто был незаконно привезен сюда в детстве. Большинство республиканцев выступили против DACA, и таким образом обе партии укрепились в своих позициях. Сейчас, в 2024 году, трудно провести различие между взглядами демократов и республиканцев на иммиграцию в целом и на недокументированных иммигрантов в частности, поскольку обе партии в основном сосредоточены на ужесточении охраны границ.
Смещение демократов вправо в вопросе иммиграции стало очевидным во время этого избирательного цикла. Например, в июне президент Джо Байден своим распоряжением создал систему квот для рассмотрения прошений о предоставлении убежища, согласно которой проситель убежища должен опасаться за свою жизнь или бояться за свою безопасность, чтобы в первую очередь подать прошение о предоставлении убежища. Мало того, администрация Байдена призывала не учитывать экологические соображения, торопясь построить еще больше пограничной стены Трампа, которую она когда-то назвала «неэффективной».
Риторика и планы Трампа еще более жестоки и обещают начать поистине адскую главу в истории страны. На недавнем митинге в Пенсильвании он снова повторил ложь о гаитянской общине в Спрингфилде, штат Огайо, когда толпа скандировала «Отправьте их обратно!». Стивен Миллер, бывший политический советник Трампа и сторонник жесткой иммиграционной политики, в прошлом году утверждал, что Национальная гвардия будет играть важную роль в депортации людей, если Трамп будет избран, даже если это будет означать развертывание Национальной гвардии для вторжения в «недружественные государства», которые предоставляют убежище лицам без документов.
Все более жесткая позиция как демократов, так и республиканцев предполагает, что у граждан США закончилась добрая воля и что законы об убежище — которые требуют, чтобы судья хотя бы временно предоставил человеку статус беженца, если он представит убедительные причины, по которым он опасается за свою безопасность в стране происхождения — не имеют значения, когда мы решили, что не несем ответственности за просителей убежища и иммигрантов.
Но в этом есть проблема. Когда мы закрываемся от иммиграции, притворяемся, что не имеем никакого отношения к созданию условий, которые привели к миграции из Центральной и Латинской Америки, или думаем, что наш комфорт важнее жизни других, мы не просто закрываемся от сострадания; мы закрываемся от переживания Бога.
Для христиан истина очень проста: Бог не просто солидарен с уязвимыми, но на самом деле являетсяими. Матфея 25 настаивает на том, что что бы мы ни делали или не делали ради тех, кто испытывает трудности, мы делаем то же самое для Иисуса. Недооцененный аспект этой главы заключается в том, что нам предлагается прямая связь с Богом. Я бы даже предположил, что этот прямой доступ можно получить не через христианское поклонение или даже молитву, а через наше отношение к тем, кого общество игнорирует.
Как пастор церкви, входящей в движение «Новое убежище» — движение, посвященное иммиграционной реформе, размещению иммигрантов без документов и предоставлению им трибуны для выступлений, — это часть моего призвания — просить о сострадании к иммигрантам и просителям убежища; это то, к чему, по моему мнению, призывает нас наша вера. Но для меня это также немного более личное. Моя жена — натурализованный гражданин, а моя дочь родилась в другой стране.
Когда Трамп говорит о том, чтобы отправить людей обратно туда, откуда они приехали, я не могу не испытывать беспокойства.
Одна из вещей, которую я понял во время своего долгого путешествия, чтобы привезти свою семью в эту страну, заключается в том, что наша система сломана до неузнаваемости. У нас были все мыслимые привилегии — мы белые, мы могли позволить себе адвоката, мы все свободно говорили по-английски, и все равно нам потребовалось 18 месяцев, чтобы завершить процесс. Людям, не имеющим таких преимуществ, гораздо сложнее.
У нас, как у страны, развился дефицит сострадания. Хуже всего то, что наша политическая система, похоже, сошлась на этом вопросе и не предлагает нам практически никаких альтернатив. Республиканцы и демократы в основном согласны с тем, что сказать просителям убежища, что им не повезло, — это правильно, и большинство граждан США думают так же. Чтобы изменить это мнение, от людей веры потребуются смелые действия, но это уже делалось раньше, даже в столь же нативистские времена.
В своей книге «Убежище и субъективность» я рассказываю о том, как движение за убежище в 1980-х годах происходило в атмосфере подобной риторики и антипатии к иммигрантам, когда общество было одержимо разграничением «экономических мигрантов » и беженцев. Времена тогда тоже были мрачными: по данным Gallup, 49% американцев заявили, что хотят меньше иммиграции. И все же движение добилось значительных реформ в процессе предоставления убежища, таких как временный защищенный статус для беженцев из Центральной Америки, и создало сеть городов-убежищ, штатов и университетских городков, которые действуют и по сей день.
У верующих людей много забот в этом избирательном цикле. Например, в моей общине сильно возросло беспокойство по поводу выборов, но мы не можем забывать, что наше внимание должно быть приковано к Богу. В данном случае это означает, что мы должны дать отпор ненавистнической риторике и политике, которая стала обычным явлением для обеих партий в этом избирательном цикле. Когда люди плохо отзываются об иммигрантах, они говорят не о каком-то далеком другом — они говорят о Боге, которому мы призваны служить.
Майкл Вульф
старший служитель церкви Лейк Стрит в Эванстоне, штат Иллинойс, и со-ассоциированный региональный служитель по белым и мультикультурным церквям в Американских баптистских церквях Метро Чикаго.
