Папа Франциск осудил войну в Украине в резких выражениях, отвергнув использование президентом России Владимиром Путиным эвфемизма «военная операция» и назвав войну «святотатственной», несущей «смерть, разрушения и страдания». Но как глава католической церкви и дипломатических усилий Святого Престола он не вступал в прямое противостояние с г-ном Путиным. В отличие от президента Джозефа Р. Байдена, Франциск избегал прямого упоминания «Путина» или «России» в своих речах о войне. Тем не менее, в своей речи на Мальте 2 апреля он упомянул «некоего влиятельного, к сожалению, погрязшего в анахроничных претензиях на националистические интересы, [который] провоцирует и разжигает конфликты» — тонко завуалированная ссылка на российского президента.
Опять же, косвенно говоря о России, Франциск в своей речи на Мальте отметил: «Мы думали, что вторжения в другие страны, жестокие уличные бои и атомные угрозы — это мрачные воспоминания далекого прошлого». Тем не менее, в его моральном осуждении не упоминается то, что многие считают ужасающим злоупотреблением властью со стороны г-на Путина в отношении уступающей в военном отношении страны, и он не говорит о невиновности Украины по сравнению с нарушениями Россией международного права. Папа не берет за отправную точку огромную асимметрию власти между двумя государствами и не говорит, что вина лежит на Голиафе, а не на Давиде.
Почему Папа воздерживается от упоминания этих истин, которые он, несомненно, признает? И почему он воздержался от подтверждения права Украины на вооруженную самооборону?
Во-первых, хотя Святой Престол имеет двусторонние отношения почти со всеми странами мира, включая Россию, он не рассматривает себя как государство с территорией, которую нужно защищать; его главная роль — служить миротворцем. Воздерживаясь от прямого осуждения России и режима г-на Путина, Папа Франциск надеется создать пространство, в котором церковная дипломатия, ориентированная на мир, сможет оказать влияние в решающий момент времени. Это соответствует давней дипломатической практике Святого Престола, который, как пишет Николь Уинфилд для The Associated Press, «придерживается традиции тихой дипломатии, считая, что он может лучше способствовать диалогу, если не будет принимать чью-либо сторону или публично осуждать агрессоров».
Во-вторых, в своей видеоконференции с главой Русской православной церкви, патриархом Кириллом, Франциск подчеркнул, что в силу роли религиозных лидеров как представителей Иисуса, они должны отказаться от любой пропаганды вооруженной силы. Таким образом, он молчаливо осудил патриарха за то, что тот поощряет г-на Путина в его войне против Украины. В трогательной молитве Папа попросил Бога простить христианских сторонников г-на Путина (включая, конечно же, патриарха Кирилла), уподобив их Каину: «Прости нас, если мы, подобно Каину, продолжаем собирать камни с наших полей, чтобы убить Авеля. Простите нас, если мы продолжаем оправдывать нашу жестокость нашими трудами, если мы узакониваем жестокость наших действий нашей болью».
В-третьих, Папа хочет не допустить, чтобы конфликт между Востоком и Западом был оформлен как религиозный. Поэтому он избегает заявлений, которые могли бы создать впечатление, что он защищает западную католическую территорию от восточной православной территории, или украинских католиков от русских православных. Он считает, что это ни в коем случае не религиозная война, как со стороны России (несмотря на заявления г-на Путина о том, что его цели — защитить этнических русских от «геноцида» и защитить православную церковь, союзную Москве), так и со стороны украинцев (которые сражаются, прежде всего, за суверенитет своей страны). Речи Франциска, соответственно, подчеркивают страдания многочисленных жертв этой войны — в основном украинских, но также и российских — вместо того, чтобы утверждать право украинского народа на самооборону или провозглашать его вооруженное сопротивление христианским долгом. Франциск также воздержался от упоминания о поставках оружия Украине европейскими государствами. Чем объясняется его молчание по этим вопросам?
В своей энциклике «Фрателли Тутти», написанной в 2020 году, Франциск пишет, что сегодня труднее, чем в прошлом, поддерживать традиционную доктрину «справедливой войны». Действительно, он официально заявляет о своих серьезных оговорках в отношении языка «справедливой войны» до такой степени, что некоторые задаются вопросом, не является ли он сторонником пацифизма. Однако это не так.
В последние десятилетия один Папа Римский за другим настаивал на том, что существуют моральные границы применения оружия. Католические мыслители за последнее столетие осознали опасности, стоящие перед человечеством — как в свете двух мировых войн, так и, что не менее важно, перед лицом вполне реальной опасности ядерной войны. Тот факт, что церковь так четко обозначила границы использования современного оружия, безусловно, сыграл свою роль в ее концепции мира. В то же время католическая доктрина относительно законного применения вооруженной силы для национальной самообороны остается нетронутой и была подтверждена всеми последними папами, включая Франциска.
Война в Украине напоминает нам о том, что существуют ситуации, в которых традиционный католический принцип права на самооборону должен применяться не только как право, но и как этический императив, поскольку речь идет о защите ближних против жестокой военной силы. Как написал Франциск в «Fratelli Tutti»: «Истинная любовь к угнетателю означает поиск способов заставить его прекратить угнетение; это означает лишить его власти, которой он не умеет пользоваться и которая умаляет его собственную человечность и человечность других» (№ 241).
Папа Франциск призывает нас обратить внимание на бедственное положение многочисленных жертв войны и действовать в их интересах. Он выразительно называет Мариуполь «городом-мучеником». Опираясь на свой уникальный религиозный авторитет, Франциск просит о создании гуманитарных коридоров и провозглашает христианский долг проявлять гостеприимство к беженцам. Тем не менее, некоторые критики Папы утверждают, что лидер крупнейшей религиозной организации мира должен более решительно осудить вторжение России в Украину.
Как далеко должен зайти Папа, оставляя при этом открытой дверь для церковной дипломатии, которая может помочь положить конец страданиям, вызванным этой войной? Это постоянная дилемма для папы в сегодняшней церкви — пастора, который стремится быть одновременно пророческим голосом против несправедливости войны и слугой Христа, который говорит о срочности мирного решения.
Мы считаем, что Франциск поступает мудро. Этот кризис не может быть разрешен только силой, и рано или поздно российскому руководству придется искать выход из трясины, которую оно само для себя создало. Не закрывая дверь для дальнейшего диалога, Папа облегчает потенциально ценный путь к миру.
Грегори М. Райхберг
профессор-исследователь в области международной этики в Институте исследования проблем мира в Осло и консультант Дикастерии Святого Престола по содействию целостному человеческому развитию.
Оле Якоб Лёланд
постдокторский исследователь на теологическом факультете Университета Осло.
Журнал America Magazine
