Когда мы слышим заявления Трампа, включая его намеки на «эвакуацию» жителей Газы, наш самый большой страх снова дает о себе знать — страх перед массовым выселением, — говорит Хамада Джабер.
Войцех Лободзиньски: Мы разговариваем через месяц после начала первой фазы перемирия, не зная, состоится ли вторая. Какие настроения сейчас среди палестинцев? Какие у вас наблюдения?
Хамада Джабер: Настроения среди палестинцев сейчас крайне сложные и противоречивые. С одной стороны, после объявления перемирия появилось чувство временного облегчения. После более чем года непрерывных бомбардировок и разрушений в секторе Газа даже временная передышка в боевых действиях казалась маленькой победой. Все эти долгие месяцы США и международное сообщество не смогли остановить геноцид. Десятки тысяч людей погибли, целые семьи были уничтожены, а дома, школы и больницы превратились в руины.
Поэтому момент прекращения бомбардировок — всего за день до официального вступления Трампа в должность — был значимым для многих.
Однако это облегчение омрачено глубокой тревогой и недоверием. Восприятие Трампа среди палестинцев крайне противоречиво. Мы прекрасно помним его решения в предыдущий президентский срок: признание Иерусалима столицей Израиля, перенос туда посольства США, сокращение помощи UNRWA и открытая поддержка израильской поселенческой экспансии.
Именно поэтому, когда сегодня мы слышим заявления Трампа после его встречи с Нетаньяху, в том числе о «эвакуации» жителей Газы, наш самый большой страх снова оживает — страх перед массовым выселением.
Страх перед принудительным изгнанием с нашей земли — это не абстрактный ужас. Это живая рана, сформировавшая нашу национальную идентичность. Накба 1948 года, когда более 700 тысяч палестинцев были вынуждены покинуть свои дома, — это не просто история старшего поколения. Это опыт, который определяет нас до сих пор.
Именно поэтому слова Трампа о «эвакуации сектора Газа» звучат для нас как возвращение в самый страшный кошмар. Наши чувства двойственны: с одной стороны, мы рады прекращению бомбардировок, но с другой — живем в страхе, что это лишь затишье перед новой трагедией.
Трамп недавно угрожал ХАМАСу и требовал освобождения израильских заложников. Как палестинцы воспринимают его заявления?
— Трамп непредсказуем. Несколько дней назад он пригрозил ХАМАСу, что если тот немедленно не отпустит всех израильских заложников, его ждет «ад». Таков Трамп — он ежедневно делает крайние, радикальные заявления.
15 февраля ХАМАС действительно освободил трех израильских заложников в соответствии с соглашением. Это была не вся группа, как требовал Трамп, но часть заложников освобождалась поэтапно. Все понимают, что этот процесс крайне сложный и требует от обеих сторон соблюдения договоренностей. Израиль далеко не всегда их выполнял. ХАМАС даже угрожал прекращением освобождения заложников из-за нарушений соглашений, связанных с гуманитарной помощью и блокадой.
Поэтому, когда Трамп вмешивается с угрозами, его слова больше вредят, чем помогают. Они могут подорвать хрупкий процесс переговоров. Его угрозы создают медийный шум, но на реальную ситуацию не влияют.
Можно ли сказать, что вмешательство Трампа принесло больше вреда, чем пользы?
— Да, считаю, что его участие принесло больше вреда. Да, перемирие вступило в силу в момент, когда он занял пост, и некоторые могут воспринимать это как его заслугу. Но он каждый день говорит что-то новое: один день — про мир, на следующий — про принудительную эвакуацию жителей Газы.
Такая противоречивость порождает неуверенность и страх. С одной стороны, это усиливает чувство безнаказанности у Израиля, который воспринимает такую поддержку как сигнал к продолжению своей агрессивной политики. С другой стороны, это оставляет палестинцев в состоянии постоянного напряжения и дезориентации.
Особенно тревожит сближение Трампа с Нетаньяху. Нетаньяху давно говорил о «сокращении» сектора Газа, а также о выселении его жителей в Египет. Когда Трамп повторяет эти идеи об эвакуации, он делает их более реальными, придавая им политический вес.
Какие вызовы стоят перед палестинцами, особенно в условиях неопределенности, связанной с Трампом?
— Единство — это ключевой вопрос. Без него мы уязвимы для давления со всех сторон — со стороны Трампа, Нетаньяху и других игроков.
Долгое время нам говорили, что и ХАМАС, и ФАТХ виноваты в разобщенности. Нам твердили: «Обе стороны должны договориться». Но теперь особенно в последний год стало ясно, что главной преградой для единства является президент Аббас и его окружение.
ХАМАС, несмотря на свою репутацию, не раз демонстрировал готовность к примирению. Еще до 7 октября он заявлял о готовности ограничить свой контроль над Газой, говорил о выборах и разделе власти. После начала войны он вновь предложил создать правительство национального единства. В Пекине даже было достигнуто соглашение между всеми палестинскими фракциями, включая ФАТХ, о формировании такого правительства. Однако Аббас проигнорировал его.
Позже Египет предложил создать административный комитет для временного управления Газой. ХАМАС согласился, как и другие важные политические силы. Только Аббас наложил вето. Он цепляется за власть, и этим наносит ущерб всему нашему национальному делу. Организация Освобождения Палестины, некогда представлявшая всех палестинцев, превратилась в пустую оболочку.
Аббас и его администрация сыграли какую-либо роль в переговорах о перемирии?
— Никакой. Абсолютно никакой. Они не участвовали в переговорах. Их вели ХАМАС и посредники из Египта и Катара. Аббас и Палестинская автономия даже не имели там своего представителя. Единственный вклад, который они внесли во время этой войны, к сожалению, был негативным. Они на каждом шагу препятствовали усилиям по восстановлению национального единства.
Это особенно важно сейчас, когда все задаются вопросом: что будет после войны? Мир не хочет, чтобы ХАМАС продолжал управлять Газой. Сам ХАМАС заявляет о готовности уйти. Что дальше? Естественным решением было бы создание правительства национального единства — технократического органа, который представлял бы всех палестинцев. Аббас блокирует такое решение.
Это крайне опасно. Если Газу быстро не восстановят, люди начнут оттуда уезжать — не потому, что их насильно выгонят военные, а потому, что им просто некуда будет возвращаться. Не будет домов, воды, школ — ничего. Это тоже приведет к выселению, только в более коварной форме.
В СМИ много говорят о Газе и перемирии, но ситуация на Западном берегу, похоже, совершенно иная.
— Да, реальность на Западном берегу Иордана совершенно иная и во многих аспектах столь же тревожная, как в Газе. Однако, в отличие от Газы, мировые СМИ уделяют ей значительно меньше внимания. Важно отметить, что ХАМАС неоднократно заявлял, что одной из ключевых причин атаки 7 октября была эскалация израильской политики в отношении палестинцев на Западном берегу.
За первые десять месяцев работы нынешнего израильского правительства, сформированного в начале 2023 года, там погибло более 200 палестинцев. Перемирие, которое остановило бои в Газе, не затронуло Западный берег.
Мы наблюдаем активизацию военных операций Израиля, особенно в северной части Западного берега, в таких городах, как Дженин, Тулькарм и Тубас. Израильские силы практически ежедневно проводят рейды, арестовывают людей, разрушают дома и вынуждают жителей бежать. Только за последний месяц более 40 000 человек были вынуждены покинуть свои дома. Многие из них — семьи беженцев 1948 года, которые уже однажды потеряли все.
Одновременно растет насилие со стороны израильских поселенцев. Вооруженные поселенцы нападают на палестинские деревни и поселки, блокируют дороги, поджигают дома, уничтожают оливковые рощи, терроризируют фермеров. Эти нападения охватывают весь Западный берег. Часто они происходят при поддержке израильской армии. Цель этих действий — запугать палестинцев, заставить их покинуть свои земли.
Как выглядит повседневная жизнь палестинцев на Западном берегу в этих условиях?
— Западный берег давно усеян контрольно-пропускными пунктами, но теперь ситуация стала еще хуже. Передвижение между городами и деревнями серьезно затруднено. Поездка, которая раньше занимала час, теперь может длиться не менее трех часов — если вообще удастся проехать, потому что иногда солдаты не пропускают никого.
Это не просто неудобство; это инструмент психологического и экономического давления. Бизнес не может нормально функционировать, фермеры испытывают трудности с доступом к своим полям, люди опаздывают на работу, студенты пропускают занятия. В экстренных случаях машины скорой помощи задерживаются или разворачиваются обратно.
Экономическая ситуация резко ухудшилась. Палестинская автономия (ПА), и без того слабая и пользующаяся низкой поддержкой, с трудом выплачивает зарплаты чиновникам. На протяжении многих лет сотрудники ПА получали лишь часть своей зарплаты — обычно около 70%. Недавно, всего несколько дней назад, им выплатили 70% зарплаты за декабрь, причем только в феврале. Эта ситуация длится уже более четырех лет.
Проблема не только в зарплатах — это более широкий механизм экономического удушения. Израиль контролирует налоговые поступления, собранные от имени ПА, и регулярно их задерживает или замораживает, используя эти средства как инструмент давления на Аббаса.
Международная помощь также снижается. Трамп в свое время полностью прекратил финансирование UNRWA и заморозил проекты USAID в Палестине. Хотя при Байдене часть поддержки была восстановлена, предыдущие разрывы оставили глубокий след.
Можно ли сказать, что насилие на Западном берегу отличается от того, что происходит в Газе, в том числе с точки зрения вооруженного сопротивления?
— Безусловно. Ситуация на Западном берегу совершенно иная, чем в Газе. В Газе у ХАМАСа есть военное крыло — Бригады Аль-Кассама, которые обладают организованными подразделениями и относительно развитой военной структурой. На Западном берегу нет ничего подобного.
Там вооруженное сопротивление носит разрозненный характер и далеко от военной координации. Действуют небольшие группы, состоящие из членов разных фракций — отколовшихся отрядов ФАТХа, а также ХАМАСа, Исламского джихада и независимых бойцов. Эти группы, как правило, действуют автономно, не имеют единого командования, не располагают современным оружием или достаточной подготовкой.
За последнее десятилетие силы безопасности Палестинской автономии, тесно сотрудничая с Израилем, последовательно подавляли любые попытки создания более организованных структур сопротивления. Это сотрудничество в сфере безопасности означало, что любой молодой палестинец, подозреваемый в вооруженной деятельности или даже проявляющий политическую активность, подвергался аресту — будь то израильскими властями или самой Палестинской автономией. Это заблокировало возможность формирования любой сплоченной военной силы на Западном берегу.
Сейчас мы имеем дело в основном с локальными группами — это молодые люди, зачастую подростки. Их действия скорее символизируют сопротивление и отчаяние, чем представляют собой организованную военную угрозу.
Тем не менее, израильские власти многократно преувеличивают опасность, исходящую от этих групп, используя их существование как предлог для проведения жестоких военных операций. На самом деле эти разрозненные структуры не представляют серьезной военной угрозы. Западный берег слишком фрагментирован и постоянно находится под наблюдением, чтобы подобное сопротивление могло обрести более организованную форму.
Шесть месяцев назад опросы показывали, что почти 70% палестинцев воспринимали Палестинскую автономию как обузу, а 62% выступали за её роспуск, несмотря на то, что ПА остается крупнейшим работодателем и поставщиком услуг на Западном берегу. Как сейчас выглядит политическая сцена в регионе?
— Палестинская автономия достигла самого низкого уровня общественного доверия за всю свою историю. В глазах многих палестинцев она потеряла остатки авторитета. Президент Аббас воспринимается как лидер, оторванный от реальности, сосредоточенный на сохранении своей власти в ущерб защите национальных интересов.
При нем Организация Освобождения Палестины (ООП), некогда объединявшая все палестинские политические силы, утратила свое значение.
Кроме того, новый президент США намекнул, что Израиль может аннексировать часть или даже весь Западный берег. Хотя сама идея аннексии не нова, тот факт, что об этом открыто говорит лидер ведущей мировой державы, придает этому вопросу тревожную актуальность.
Параллельно возродились идеи прошлых лет — одна из них предполагает, что Иордания могла бы взять на себя управление частью Западного берега, подобно тому, как Египет мог бы участвовать в управлении Газой. Эти предложения набирают популярность, потому что ПА слишком слаба, чтобы взять ситуацию под контроль. В этом политическом вакууме множатся опасные концепции, реализация которых может еще сильнее подорвать стремление палестинцев к самоопределению.
Видите ли вы какие-либо поводы для оптимизма в текущей ситуации?
— К сожалению, нет. За последние пятнадцать лет мы стали свидетелями постепенного демонтажа институтов, которые когда-то были основой палестинского национального единства.
Структуры, которыми мы, палестинцы, гордились — ООП, Палестинская автономия, политические партии, а также активно развивавшиеся организации гражданского общества — были разрушены.
Взгляните на ООП: когда-то этот орган представлял всех палестинцев, как живущих под оккупацией, так и в диаспоре. Сегодня это пустая структура, формально существующая, но лишенная реального влияния.
Палестинская автономия, которая должна была стать временным переходным образованием на пути к независимости, превратилась в забюрократизированную систему, сосредоточенную больше на сохранении власти и сотрудничестве с Израилем в сфере безопасности, чем на защите прав палестинцев.
Политические партии, особенно ФАТХ, деградировали изнутри. В этом большую роль сыграл сам Аббас, систематически маргинализировавший любые независимые голоса внутри движения.
Гражданское общество, которое когда-то было движущей силой общественной мобилизации и давало людям инструменты для самоорганизации, практически уничтожено.
Я работал с Палестинским центром политических исследований и опросов — организацией, которая долгие годы предоставляла важные данные о настроениях общества. Это был инструмент, позволявший гражданам и политикам принимать обоснованные решения, особенно после того, как Аббас в 2018 году в одностороннем порядке распустил парламент.
Когда я недавно спросил, почему не был опубликован декабрьский опрос — а такого не случалось за последние 30 лет — мне ответили, что это результат ограничений, введенных Палестинской автономией.
Смотря на все это, я не вижу силы — я вижу распад и слабость.
Как вы оцениваете действия арабских стран? Укрепилась ли их роль в переговорах?
— Действительно, некоторые арабские страны, особенно Египет и Иордания, сопротивлялись наиболее радикальным предложениям Трампа, таким как принудительная эвакуация жителей Газы или принятие палестинских беженцев.
Однако их позиция продиктована скорее заботой о собственной внутренней стабильности, чем глубокой приверженностью палестинскому делу. Если они сочтут, что их интересы под угрозой, они могут в любой момент изменить курс и пойти на серьезные компромиссы.
Ключевая проблема остается неизменной: никто не будет защищать палестинское дело больше, чем сами палестинцы.
Арабские страны могут быть союзниками, могут выражать солидарность, но они не заменят нашей собственной политической силы и решимости. Именно поэтому разобщенность и слабость наших внутренних структур представляют такую серьезную угрозу.
Недавно я наткнулся на опрос Al-Monitor, который показал, что около 69% израильтян поддерживают план Трампа по эвакуации населения Газы. Удивил ли вас этот результат?
— Это крайне тревожный показатель, но, к сожалению, не удивительный.
Если бы подобное предложение исходило напрямую от израильского правительства, уровень поддержки мог бы быть ниже. Но тот факт, что инициатива исходит от США, создает у многих израильтян ощущение, что они освобождены от моральной ответственности.
Большинство израильских граждан отрезаны от реальной картины происходящего в Газе и на Западном берегу.
Средства массовой информации сыграли здесь особенно вредную роль, систематически фильтруя информацию, чтобы защитить общественное мнение от полного понимания действий их собственной армии и насилия со стороны поселенцев.
После 7 октября информационная политика стала еще более однобокой — израильтянам внушили, что они — единственные жертвы.
Я регулярно слежу за израильскими СМИ, и поражает, насколько маргинально там освещаются разрушения в Газе или нападения поселенцев на Западном берегу.
Многие израильтяне искренне верят, что их армия атакует исключительно «террористов».
Они не видят фотографий разбомбленных домов, тел детей, извлеченных из-под завалов, или семей, живущих в импровизированных палатках.
В результате израильское общество неинформировано и потому безразлично.
Когда они слышат о плане принудительной эвакуации Газы, они не воспринимают это как этническую чистку — они видят в этом инструмент обеспечения своей безопасности.
Может ли Нетаньяху отвернуться от Трампа? Есть ли риск, что он воспользуется освобождением заложников как предлогом для возобновления войны?
— Всегда существует риск, что Нетаньяху решит вернуться к войне. Его союз с Трампом основан прежде всего на прагматических политических интересах, а не на глубокой лояльности. Его главный приоритет — удержание власти, и если он сочтет, что военная кампания поможет ему в этом, он, вероятно, на нее пойдет.
Трамп, хотя и подчеркивал важность перемирия, одновременно дал понять, что применение силы против ХАМАСа остается допустимым, если тот будет сопротивляться его планам. Нетаньяху с легкостью может оправдать возобновление боевых действий, заявив, что ХАМАС саботирует американские инициативы, включая план эвакуации жителей Газы.
Кроме того, освобождение заложников может уменьшить давление со стороны израильской общественности, которая сейчас требует их безопасного возвращения. Как только эта цель будет достигнута, Нетаньяху может решить, что новый удар по Газе больше не вызовет столь резкой критики.
ХАМАС осознает этот риск. Поэтому он стремится продлить перемирие и включить в соглашения конкретные гарантии гуманитарной помощи и восстановления разрушенной инфраструктуры. Тем не менее, будущее сектора Газа остается неопределенным.
Нетаньяху не намерен допустить возвращения ХАМАСа к власти. Трамп, в свою очередь, не хочет восстановления Палестинской автономии в ее нынешнем ослабленном виде. Сама ПА слишком фрагментирована и дискредитирована, чтобы эффективно управлять регионом. В этом политическом вакууме легко может начаться новый виток конфликта, в котором Нетаньяху получит карт-бланш от Трампа на действия без ограничений.
О Хамаде Джабере
Хамада Джабер — палестинский политический аналитик и исследователь, родился в Иерусалиме. Он связан с Палестинским центром исследований политики и опросов (PCPSR), независимым некоммерческим аналитическим центром.
Центр был создан для изучения ключевых вопросов, касающихся палестинцев, в трех сферах:
• внутренняя политика и управление,
• стратегический анализ и внешняя политика,
• общественное мнение и социологические исследования.
Хамада Джабер также является политическим активистом, соучредителем и членом правления One State Foundation (OSF), фонда, официально основанного в 2017 году в Нидерландах. Эта организация объединяет палестинских, израильских и международных членов и сторонников, продвигая идею создания единого государства как решения палестино-израильского конфликта.
Исторический контекст: Палестинская автономия и соглашения с Израилем
Согласно Соглашению Газа-Иерихон 1994 года, подписанному между Организацией освобождения Палестины (ООП) и израильским правительством, была создана Палестинская автономия (ПА) в качестве временного органа на срок пять лет. Ожидалось, что за это время стороны проведут дополнительные переговоры о будущем статусе Палестины.
В рамках ослинских соглашений ПА была наделена ответственностью за обеспечение безопасности и гражданского управления в зонах А (городские территории), а также за гражданское управление в зонах B (сельские территории). Остальные районы, включая израильские поселения, Иорданскую долину и дороги, соединяющие палестинские общины, остались под израильской администрацией. Эти соглашения не распространялись на Восточный Иерусалим.
Со временем власти Палестинской автономии получали контроль над некоторыми регионами в результате переговоров с израильскими правительствами. Однако во время Второй интифады (2000–2005 гг.) Армия обороны Израиля (ЦАХАЛ) вернула контроль над стратегически важными пунктами.
После интифады в 2005 году Израиль принял одностороннее решение о выводе своих сил из сектора Газа, что позволило ПА взять на себя полное административное управление регионом. Однако Израиль сохранил контроль над пограничными переходами, воздушным пространством и морской границей Газы.
После парламентских выборов 25 января 2006 года ХАМАС победил и предложил Исмаила Хании на пост премьер-министра Палестинской автономии. Однако обострение конфликта между ХАМАСом и ФАТХом, в основном ограниченное сектором Газа, подорвало единство палестинского правительства.
14 июня 2007 года, после военного захвата власти в Газе, президент ПА Махмуд Аббас распустил правительство национального единства, назначил Салама Файяда премьер-министром и уволил Ханию.
ХАМАС отказался признать эту смену власти, в результате чего на Западном берегу и в Газе сформировались два отдельных правительства.
Все последующие попытки объединить палестинские администрации не увенчались успехом.
Беседовал Войцех Альберт Лободзиньски
Родился в 1998 году. Редактор отдела международных новостей Польского агентства печати, корреспондент итальянской газеты „La Stampa”, научный переводчик. Окончил философский факультет Варшавского университета и Università degli Studi Roma Tre, а также обучается бизнес-менеджменту в grande école EDHEC Business School в Лилле. Сотрудничал, среди прочего, с Oko.press, журналом Tygodnik Przegląd и газетой Dziennik Trybuna. Публикуется также на английском, итальянском, болгарском и испанском языках.
