Марина Нойес повторяла это снова и снова, когда ее спрашивали, почему она и ее муж Джим вернулись в Украину.
Три года назад, когда первые российские ракеты ударили по столице, украинка и ее американский муж Джим, которому тогда было 87 лет, остались на месте. Они не хотели покидать Виноградскую церковь Христа — общину, которую помогли создать двадцать лет назад.
Когда атаки усилились, пара приняла душераздирающее решение отправиться к польской границе вместе со своим сыном, невесткой и двумя внуками, один из которых имеет особые потребности. Марина слушала, как ее внучка, передвигающаяся с ходунками, говорила своей кукле: «Не паникуй, милая. Все будет хорошо. Мама с тобой».
Семья нашла убежище в Западной Европе. Джим и Марина совершали поездки в США, чтобы привлечь внимание и собрать средства на помощь пострадавшим. Их сын, доктор Андрей Нойес, и его жена, также по имени Марина, жили в Бельгии. По мере того как война затягивалась, они почувствовали призыв вернуться и сделать все возможное, чтобы помочь своему народу.
Андрей и Марина вернулись в Киев, где врач работает в больнице, обслуживающей пожарных и спасателей, реагирующих на ракетные удары. Джим и Марина последовали за ними в апреле прошлого года. Два месяца спустя они беседовали с The Christian Chronicle в своей квартире на первом этаже теплым летним вечером — окна были открыты для проветривания во время регулярных отключений электроэнергии в городе.
Находясь вдали от родины, они часами сидели у компьютеров и социальных сетей, следя за новостями из Украины, рассказала Марина.
«Мы не смотрим новости здесь, — сказала она. — Мы живем новостями».
В начале войны из страны бежали почти 17 миллионов украинцев, но, по данным Bloomberg, за границей осталось менее 7 миллионов.
Среди тех, кто вернулся, — Татьяна Павленко. Она и ее муж Олег раньше посещали Церковь Христа в Харькове, городе на северо-востоке Украины, всего в нескольких километрах от российской границы. В 2022 году, когда российские войска сконцентрировались на границе, Павленко получили сообщение от своего друга Джеффа Абрамса, проповедника из Алабамы и основателя Rescue Ukraine: «Воспринимайте предупреждения всерьез. Будьте готовы уехать». Их вещи были собраны, когда прозвучали первые взрывы, рассказала Татьяна.
Но на польской границе пограничники отказались выпустить Олега. Хотя он был освобожден от военной службы, ему все же пришлось остаться в Украине. После слезного прощания Татьяна отправилась в приморский город Сопот в Польше, а Олег поехал на юг в Черновцы. Там Церковь Христа приютила беженцев и стала перевалочным пунктом для гуманитарных конвоев из соседней Румынии.
В Польше Татьяна присоединилась к общине украинских беженцев, которых приютила Сопотская Церковь Христа.
«Люди были так добры и заботливы», — сказала Татьяна через переводчика. Она провела год в Сопоте, работая вместе с миссионерами Молли и Аннабель Давидоу, помогая новым волнам беженцев. Татьяна скучала по мужу, но в Черновцах практически не оставалось свободного жилья, так как после начала войны население города выросло более чем вдвое.
«Я чувствовала, что Бог не хочет, чтобы я возвращалась», — призналась она.
Тем временем Олег присоединился к группе Volunteer Brothers, группе христиан, которые доставляли экстренные грузы на восток Украины и вывозили женщин и детей с линии фронта. Через это служение он узнал о возможности помогать небольшой церкви примерно из 35 членов в Чернигове, в двух часах езды к северо-востоку от Киева. Он пригласил свою жену присоединиться к нему.
Когда ее спросили, пытался ли кто-то отговорить ее от возвращения в Украину, она ответила: «Да, да, да». Много людей пытались. «Но я полностью осознавала: если это Божий замысел, Бог меня защитит».
Пока что Бог защищает. Татьяна и Олег уже около года работают в церкви и помогают тем, кто бежит от ожесточенных боев на востоке.
Она понимает, что безопасность не гарантирована, но говорит: «Я в гармонии с Богом».
Страсть к правде — к настоящим новостям и Благой вести — привела Светлану Шевченко обратно в Украину.
Молодая журналистка в первые дни войны бежала с дочерью в Варшаву, а затем переехала в Запорожье, недалеко от линии фронта, где посещает Церковь Христа и работает в украинском новостном агентстве, базирующемся в Брюсселе.
До войны она освещала темы медицины и психологии. Теперь почти все ее время уходит на борьбу с «московской пропагандой».
Помимо постоянных обстрелов и ракетных ударов, украинцы подвергаются атакам со стороны пророссийских СМИ, которые изображают их националистами и шовинистами, говорит Светлана.
Даже религия стала оружием войны, добавляет она. Российские медиа «извращают то, что говорит Библия», изображая Русскую православную церковь как чистую веру, сражающуюся с «развращенной» Украиной и Западом. Они заявляют, что «весь западный мир, не только мы… они от сатаны, они от дьявола, они развращены».
Как журналист и как человек, изучающий Писание, Светлана считает, что истина — лучшая защита ее страны.
«Людьми легче манипулировать, когда у них недостаточно знаний», — говорит она.
В Киеве Джим сидел в своем кресле, играя с внучкой, которая свободно говорит на украинском и английском.
Он все еще находит поводы для благодарности — даже среди сирен воздушной тревоги и ракетных ударов.
Он благодарен за газовую плиту, благодаря которой можно вскипятить воду, когда отключается электричество.
Он также благодарен, что церковь проголосовала против его предложения перенести собрания в другое место в Киеве — то самое, которое позже разбомбили.
«Я вижу в этом Божью руку», — говорит он.
Возвращение в Киев заняло их служением в церкви — и жизнью день за днем.
Что бы ни случилось в будущем, «мы вернулись», — говорит он. «И это наш дом».
Эта статья была впервые опубликована в The Christian Chronicle.
